В 30-е годы XIII века немецкие крестоносцы под предлогом обращения в христианскую веру языческих прибалтийских племён захватывали их владения, приближаясь к границе западных русских земель. Шведские рыцари подчинили финские племена сумь и емь, также приблизившись к новгородским землям с севера. Рассчитывая на ослабление русских княжеств после монгольского нашествия, шведские и немецкие рыцари поверили в лёгкую победу над Новгородом и Псковом.

В 1238 году римский папа благословил короля Швеции на крестовый поход против новгородских земель, а всем участникам этого похода обещал отпущение грехов.

В 1239 году шведы и немцы договорились о совместных действиях: первые должны были наступать на Новгород с севера, от реки Нева, а вторые через Изборск и Псков.

Жители Новгорода считали, что шведы являются более страшным противником, чем монголы, потому что целью шведов была в том числе религиозная экспансия. Также известно, что за католической экспансией почти всегда шло покорение, а иногда и полное истребление народов. Существуют упоминания о том, что в их войске находились католические епископы, которые шли с крестом в одной руке и мечом в другой.

Летом 1240 года шведские корабли прибыли в устье реки Ижора. Высадившись на берег, шведы и их союзники раскинули свои шатры в том месте, где Ижора впадала в Неву.

Границы Новгородской земли охранялись «сторожами»: в районе Невы, по обоим берегам Финского залива, находилась «морская стража» ижорян. На рассвете июльского дня 1240 года старейшина Ижорской земли Пелгусий, находясь в дозоре, обнаружил шведскую флотилию и спешно послал доложить обо всем Александру.

В «Житие Александра Невского» говорится о видении Пелгусия, в котором он узнал святых мучеников Бориса и Глеба, плывущих по морю на корабле, и слышал как Борис сказал: «Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему князю Александру».

Получив известие от Пелгусия, князь Александр Ярославич принял решение внезапно атаковать врага. Времени, чтобы дождаться подкрепления не было, и Александр начал сбор собственной дружины. К войску также присоединились новгородские ополченцы. По принятому обычаю воины собрались у собора Святой Софии и получили благословение от архиепископа Спиридона. Александр воодушевил дружину речью, фраза которой дошла до наших дней и стала крылатой:

Братья! Не в силах Бог, а в правде! Вспомним слова псалмопевца: сии в оружии, и сии на конех, мы же во имя Господа Бога нашего призовем...Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог. 

Отряд Александра продвигался вдоль Волхова по Ладоге, и по пути к его рядам присоединились местные жители.[1] Войско в основном состояло из конных воинов, но были в нём и пешие силы, которые для того, чтобы не терять время также передвигались на лошадях.

Шведский лагерь не охранялся, так как шведы не думали о возможности нападения на них. Воспользовавшись туманом, войска Александра скрытно подошли к неприятелю и застали его врасплох: без возможности создать боевое построение, шведы не могли оказать полноценного сопротивления.

15 июля 1240 года, в час дня началось сражение.

Русские конные копейщики обрушились на центр шведского лагеря, а пешая рать ударила во фланг вдоль берега и захватила три корабля. По ходу битвы войско Александра владело инициативой, а сам князь, согласно летописным сведениям, нанёс своим копьём удар Биргеру в лицо. В Житие упоминаются шесть воинов, отличившихся своими действиями во время битвы. Гаврило Олексич преследовал Биргера до самого корабля, поднялся на борт, был сброшен вниз, но потом снова вступил в бой. Сбыслав Якунович, вооружённый только одним топором, бросился в самый центр вражеского войска, а за ним ловчий Александра — Яков Полочанин размахивал своим длинным мечом. Отрок Савва проник в центр шведского лагеря, подрубил высокий столб, на котором держался шатёр Биргера, и потяряв опору, шатёр свалился на землю. Новгородец Меша со своей дружиной потопил три вражеских корабля. Шестой упомянутый воин — слуга Александра Ярославича Ратмир сражался пешим против нескольких шведов, был ранен и погиб.

Сражение длилось до наступления вечера; к ночи противники расступились. Шведы потерпели поражение и к утру отступили на уцелевшие корабли и переправились на другой берег. Известно, что русские воины не препятствовали бегству.

Потери новгородского войска были незначительными: они составили двадцать человек, тогда как шведы погрузили на оставшиеся у них три корабля тела своих погибших воинов, а остальных оставили на берегу.

Сообщения о дальнейших событиях противоречивы: на другом берегу Невы на следующий день местные жители обнаружили много непогребенных тел шведов, хотя указывается, что они затопили два корабля с погибшими, после чего остатки войска отплыли в Швецию.

Одержав победу, русские войска не позволили шведам отрезать Новгород от моря и захватить побережье Невы и Финского залива. Кроме этого был разрушен план совместных действий шведских и немецких рыцарей: теперь, после победы, Новгород не мог быть окружён с двух сторон.

За правильное руководство войском, которое привело к важной победе, и храбрость в самом бою Александра Ярославича стали звать «Невским». Однако из-за страха перед тем, что после победы роль Александра в ведении дел может возрасти, новгородские бояре стали строить князю всевозможные козни. Александр Невский уехал к отцу, но уже через два года новгородские жители снова попросят у князя помощи и продолжения освободительной войны с Ливонским орденом, захватившим Псков.