Веcной этого года ректоры ряда российских вузов получили письма прокуратуры с предложением составить списки «неблагонадежных» студентов, замеченных в политических акциях.

Поводом к таким действиям силовиков послужили массовые беспорядки на Манежной площади, а также волна подобных инцидентов, прокатившаяся по разным городам России.

Представьте весь список, пожалуйста

В 2009 году ГУВД Москвы обратилось к ректору Высшей школы экономики Ярославу Кузьминову с рекомендацией принять меры в отношении шести студентов, участвовавших в «марше несогласных» в конце 2008 года. В частности, рассмотреть «целесообразность дальнейшего обучения» одного из лидеров движения «Солидарность», аспиранта ВШЭ Ильи Яшина. Ярослав Кузьминов выразил позицию вуза по этому вопросу, сказав, что вина Яшина не доказана, а «заниматься политикой студентам не запрещено».

В конце февраля 2011 г. похожее письмо из прокуратуры пришло ректору Санкт-Петербургского госуниверситета Николаю Кропачеву. Сотрудники силового ведомства просили предоставить персональные данные опять же о «неблагонадежных» с политической точки зрения студентах. Ректор Кропачев дал отрицательную оценку действиям прокуратуры и направил письмо с отказом в предоставлении информации.

«Независимая газета» приводит информацию, полученную из источников в правоохранительных органах о том, что прокуратура намерена распространить подобную практику на все крупные вузы страны. Подтверждение не заставило себя ждать. Газета «Гражданский голос» пишет о том, что на адреса ректоратов Майкопского технического университета, Адыгейского государственного университета, Нижегородской Высшей школы экономики поступили рекомендации относительно студентов — членов общественной ассоциации «Голос», после чего «неблагонадежных» студентов вызвали в деканат и рекомендовали отказаться от политической деятельности. В противном случае активистам угрожали отчислением.

Примерно в это же время похожий, по сути, случай произошел в Новосибирске. Студенты журфака НГУ собрались, чтобы на базе университетского киноклуба посмотреть фильм о погибшей от рук неофашистов журналистке Анастасии Бабуровой. Администрация вуза просмотр запретила, усмотрев в мероприятии политический подтекст, после чего на крыльце лабораторного корпуса НГУ произошла стычка между местными неонацистами и студентами университета. В результате один человек был ранен, а на остальных завели уголовные дела.

Проректор по общим вопросам Дмитрий Полубояров подчеркнул, что ректорат придерживается аполитичной позиции и тщательно следит, чтобы на территории вуза не было никаких политических партий и националистических движений. На просьбу рассказать о дальнейшей судьбе организатора просмотра и лидера новосибирских антифашистов Сергея Акимова, который представлялся аспирантом НГУ, корреспонденту «ЧС» в аспирантуре ответили, что у них нет такого студента. Получить дополнительные комментарии у Дмитрия Полубоярова также не удалось, так как ни Полубоярова, ни должности проректора по общим вопросам в вузе больше не существует.

Интернет-портал «НГС», наиболее подробно осветивший события в НГУ, связанные с запретом показа фильма о журналистке-антифашистке, а также другие стороны политической жизни молодежи, собрал более сотни комментариев, авторы которых, представившиеся бывшими студентами НГУ, выказывали обиду за родной вуз, который «всегда славился свободомыслием, даже в самые несвободные времена». «НГУ, как и любой другой вуз, должен воспитывать граждан России — свободно мыслящих и не боящихся высказывать свое мнение. То, что происходит сейчас, — попытка ввести политическую цензуру, монополизировать мозги». «Запрет на политику означает, что в вузе запрещены все политические идеи, кроме одной, принадлежащей правящей партии», «Быть вне политики — это тоже политика. Жаль, что университет перестал культивировать в своих студентах свободомыслие, гражданскую ответственность и активную жизненную позицию». «За последние десятилетия в России убиты сотни журналистов. Весь мир в шоке, а мы — «вне политики». Ребята, выбравшие для себя такую профессию, — молодцы!» — таким было содержание комментариев.

Попытавшись расставить точки над «и», корреспондент «ЧС» узнала, что, вообще-то, быть «вне политики» — это не политика отдельно взятых вузов, а Федеральный закон «О политических партиях», принятый в 1995 году и претерпевший ряд изменений в 2000-м. Согласно статье 6 этого закона — «Ограничения на создание и деятельность политических партий» — партийные организации могут создаваться только по территориальному принципу.

«Не допускаются в любых формах создание и деятельность организационных структур партий в исполнительных органах государственной власти и местного самоуправления.
Не допускаются создание и деятельность партийных организаций в рамках деятельности одного или нескольких юридических лиц».

Ну, а поскольку любой вуз и практически любое предприятие является юридическим лицом, соответственно в рамках учебной деятельности не допускаются занятия политикой.

Как рассказал заведующий кафедрой системного анализа и управления проектами СГУПСа профессор Константин Комаров, в связи с этим законом у администраций практически всех университетов и академий во время предвыборных кампаний возникают определенные хлопоты, связанные с тем, чтобы не допустить в студенческие аудитории агитаторов различного толка и отделить учебный процесс от политической борьбы. «Тем не менее, — вспоминает Константин Комаров, — в студенческих общежитиях политическая жизнь била ключом. Ведь когда еще, если не в молодости, заниматься политикой, быть максималистом и бунтарем. Я возглавлял вуз с 1990 по 2004 год. Это время можно даже без доли иронии назвать смутным. Но даже в те времена силовые структуры не доходили до того, чтобы предлагать ректорам делить студентов на надежных и неблагонадежных и применять какие-то меры к последним».

Нужно ли ученым идти в политику?

Вопрос «Нужно ли ученым идти в политику?» на базе НГУ обсудили студенты университета и молодые ученые новосибирского Академгородка. Организатором выступил студент отделения истории гуманитарного факультета Михаил Пескунов. История, которую изучают Михаил Пескунов и его товарищи, свидетельствует о том, что русские и российские ученые всегда активно занимались политикой: Сахаров, Королев, Кондратюк, Жуковский — каждый из них представлял реальную политическую силу.

Сейчас, как заметила участница дискуссии доктор исторических наук Светлана Братюшенко, ученые не ощущают себя классом, им неинтересны политические цели. В этом и состоит трагедия, считает недавний выпускник вуза Илья Киселев: «Сейчас авторитет ученого в обществе гораздо ниже, чем раньше». Научная молодежь СО РАН не согласна с такой ситуацией. «Отношение власти к науке такое — ее надо «держать для приличия». Единственный путь изменить это отношение: людям от науки идти во власть, — говорит председатель Совета научной молодежи Андрей Матвеев.

Однако, чтобы сегодняшние ученые были не разобщенным сообществом, которому неинтересны политические цели, а серьезной политической силой, этому нужно учить так же, как сопромату и философии.

По мнению Константина Комарова, избежать в дальнейшем событий, подобных столкновениям на Манежной площади, можно только в том случае, если отказаться от патриотического воспитания в виде набивших оскомину военных игр, но воспитывать студентов на примере настоящих ученых, истинных патриотов, таких как физиолог Иван Павлов. Его теорию сталинское правительство считало лженаукой. Современные лаборатории, всемерную поддержку и высокие заработки Павлову предлагали ведущие мировые державы. Но он остался на родине. Жуковский создал отечественную авиацию в буквальном смысле из фанеры. Хотя мог бы, как его коллега Сикорский, уехать за границу на большие деньги. Если б Лаврентьев и его соратники не были настоящими патриотами, безгранично преданными науке, Сибирского отделения РАН не было бы, а значит, не было бы многих открытий, сделанных сибирскими учеными. Таким образом, патриотизм и политическая активность ученого — это понятия более тонкие и более сложные, нежели рвануть тельняшку и кинуться на амбразуру.

В чем сила, брат?

Старейшие традиции имеет студенческое движение во Франции. Студенты Сорбонны регулярно объявляли забастовки по случаю непопулярных политических решений начиная с 1443 года.

В ХХ веке французское студенчество стало силой, с которой считались президенты и законодатели. В 1976 году студенческая забастовка длилась с марта по май. Студенты протестовали против реформы, которая расценивалась ими как попытка подогнать высшее образование под нужды рынка и сделать его еще менее доступным. Через три года правительство Жака Ширака вновь попыталось ограничить количество учебных мест в вузах. И вновь сотни студентов вышли на улицы. Министр образования Ален Деваке был вынужден отменить реформу.

Французские студенты вновь поднялись в марте 1994 года, когда к власти в стране пришли правые. На этот раз студенты протестовали против «контрактов трудового содействия», затем — в ноябре-декабре 1995 года — против сокращения бюджетного финансирования вузов.

Весной 2003 года студенты в университетах Парижа, Тулузы и Перпиньяна заблокировали аудитории и не покидали их до тех пор, пока не заставили правительство рассмотреть недостатки разделения обучения на бакалавриат и магистратуру.

Остается только выразить недоумение в связи с тем, что в нашей стране тревогу по поводу внедрения двухступенчатой системы высшего образования, сокращения бюджетных мест и тому подобного бьют только журналисты и немногочисленная группа преподавателей высшей школы. Студенты продолжают безропотно смотреть на то, как некогда лучшая в мире высшая школа рушится под ударами губительных реформ и бездарных министерских приказов. А их родители — безропотно платить за коммерческие места.

Кстати, то, что происходит в отечественных университетах в смысле писем прокуратуры и «особого подхода» к неблагонадежным, во Франции тоже бы не прошло. В 2004 году в университете Нантера студенты не позволили установить в помещениях вуза камеры наблюдения и добились запрета полиции вторгаться на территорию университетского городка.

Всплеск студенческого движения в США наблюдался в 90-е годы прошлого века. Студенты протестовали против стандартизированного тестирования. Следует подчеркнуть, что система тестирования, внедренная-таки в нашей стране, в США признана неэффективной.

В годы Великой Отечественной войны 240 тысяч советских студентов вступили в Красную армию. Еще примерно столько же воевали в составе партизанских отрядов и диверсионных групп. В 1941 году в Москве была создана студенческая секция Антифашистского комитета советской молодежи. Теперь, напрашивается вывод, антифашизм студентам запрещен.

Абсурд?

В постсоветской России вплоть до начала XXI века студенты были оплотом демократических, а затем оппозиционных политических сил. Осенью 1997 — весной 1998 года в стране начались студенческие выступления, спровоцированные попыткой проведения реформы образования. Реформа предполагала коммерциализацию образования, перевод вузов на само-финансирование, резкое сокращение числа учебных мест. Первые массовые протесты провели в начале ноября 1997 года студенты Новосибирского государственного технического университета.

26 мая 1998 года студенты Иркутска, проводя театрализованную акцию протеста, публично утопили в Ангаре гроб с надписью «высшее образование». В результате студенческих выступлений в отставку были отправлены чиновники, предложившие реформу. Высшему образованию удалось продержаться на плаву еще несколько лет. До тех пор, пока на должность министра не пришел Фурсенко.

***
В настоящее время в России студенческое движение практически сведено к нулю. Во многом это — следствие общей политической ситуации: в стране нет оппозиции, молчаливое большинство предпочитает быть «вне политики», а любое политическое действие, не направленное на восхваление правящей партии, расценивается как экстремизм. «Такое ощущение, что скоро под экстремизмом будут понимать невосторженный образ мыслей и любую попытку справедливой критики власти», — заключил директор Центра новой социологии «Феникс» Александр Тарасов.

«Честное слово»,Новосибирск